"я ящер. брунгхильда ящер"
Сон меня весь вечер не отпускал, сделал меня влажной, мою постель, подушку, измучил кошмарами.
Медленно впадаю в состояние летаргии.
Конечности уже слишком похолодели.
Я-Ящер.
Не трогайте Ящеров!
Если бы вы знали как Ящеры вас ненавидят.
Залезая в мою постель, вы попадаете в холодильник.
Этот холод ни с чем не сравнить.
Получайте мой наиядовитейший, наисмертельный, опустошающий жизнь укус! ПАрализующий все ваши нервные окончания, которые я всей душой ненавижу укус!
Я давно уже ящер...
Ящер Хладнокровный я.
"смерть-максимально большие потери за минимально короткое время"
Ты уйдешь... оставив на полировке арфы свой поцелуй. как бабочку для огня. а меня на съедение одиночества и темноты.
Cлышишь, как бьестя сердце отопительной батареи? Это женщина, посмотри на ее сильные плечи, на гладкую кожу. Почувствуй ее материнское тепло.
Mы собрали эти цветы в утренних наркотических снах, и ночью, когда никто не видел ты в меня входил прямо на поляже... Только запах приближающейся осени смог нас разбудить.
Ах, эти прошлые жизни, сколько их было? Хоть бы одну забыть. А у тебя что-то в руке, что-то роется в волосах... очередной сон.
Спи. Я разбужу тебя, когда твои конечности посинеют. А пока спи. Смерть пришла нежданно но кстати. Она красивая. Желто-красная, вышитая голубым бисером. Хорошая.
"список событий. ритм. бешенство. телепатия. LSD"
10 дней непрерывной бесовщины. Хочется встретить железного человека. Пожать руку.
Есть опасность взвыситься над обыденностью часам к восьми, но в десять, ты уже лопнешь как и упадешь в постель, засунув голову между подушек из-за страха, что она взорвется...
Смотришь на волны, камни, скалы и так беспощадно начинаешь чувствовать их БЕСПОЛЕЗНОСТЬ, прозрачность границы между "мир есть" и "мира нет". Становиться смешно. Но смеяться почему то не надо, и страшно смеяться природе в глаза, всегда было страшно...
Но есть спасение - можно телепатически общаться с рыбкой или рыжей старушкой, продающей бусы. Их души, чистые, по сути неотличимые, не причинят тебе зла.
Путешествие в пляж прошлого, пляж моей мамы, папы, молодого, с бакеннбардами, в цветастой рубашке с длинными воротниками... Под ярким солнцем, под шумом морских однообразных мыслей...
И еще очень важно - безразличное созерцание танцующих тел. Голых танцующих тел. Музыка моря... Ритм... Небо...
"веселые пошатывания. грустные пошатывания"
Пошатывания под игольчатые удары ритма. В тебя вселяется "некто". Странный незнакомец паразитирующий на струнах сознания того, в кого он вселился...
Жалкие люди, и одновременно каждый из них - ангел, слившиеся в едином грохочущем оргазме, рассыпаны и перемешаны. Их жесты похожи на стремление рушить и сжигать. Все начинается, однако, изнутри...
Мысли мои чертовски убедительны и красочны... Венушают, что меня самой нет, а вокруг все и вся - есть. Что все вокруг существует намного реальнее, чем я сама... От этого становится непривычно до тошноты и весело.
Весело как во сне.
"цветные кокетливые извращенцы и эфир"
Мы шагаем уже давно. Только пожалуйста, смотри по сторонам, не хочу тебя потерять где-нибудь в свете противного желтого фонаря.
Здесь пересекаются пути извращенцев, маленьких и строгих с раздувшимися от тяжелой жизни ноздрями.
Не надо накрывать меня одеялом - это не греет. Что у нас за взгляды? Разве мы не друзья?
Рай иногда прямо на потолке. Видно невооруженным глазом, как он там переливается с бирюзового в желтый и кокетничает.
- давай...
- поцелуй меня в ухо...
- мм... аможешь там?
- МОГУ...
И что же дальше? Где этот рай? А может он белый и его не видно на белом потолке? Надо купить черные обои...
- девочка. можно В ТЕБЯ?...
"ночной визит"
Я позвонила ему в 4 часа ночи "Привет, Митя! Я звоню тебе по космическому телефону. За него не надо платить, представляешь? И восьмерку не отключат!!!"
Сквозь сон он сказал размытое "привет".
Хочешь я приеду к тебе прямо сейчас на космическом автобусе?"
Приезжай" - ответил Митя в привычной радушной манере.
И я приехала. В темной, заваленной книгами, рукописями и дисками показалась моя неясная в темноте фигура у двери.
Вот и я... Быстро?"
Да... Даже очень... Рад тебя видеть" - еще полностью непроснувшийся ответил Лохматый Митя."
Мне кажется я очень секси сегодня" Я подошла поближе и меня стало видно в голубом тоскливом и мрачном свете уличного фонаря.
А тебе? Кажется?"
Чертовски секси" сказал Митя, привстав на кровати...
На мне былы ченрные чулки в сеточку, шелковое платье с капюшоном, настолько короткое, что можно было сразу понять, что на мне именно чулки. Я придвинула к себе стул и села на него, раздвинув ноги. На мне не было трусов.
Видишь, что там?"
Вижу"
И как это называется?"
Первичные половые признаки..."
Правильно. А посмотри какой там шелковистый пушок, словно меня нарисовал хуожник а краски его переливались... И я готова к сексу в отличии от той гимназистки, что тебе не разрешила в тот вечер себя взять.
Неожиданно для Мити, прямо из стены, к которой приставлена его кровать вылетела полупрозрачная бледная фигура Катеньки, о которой шла речь...
Она была в тот час особенно молчалива, скромна и тиха.
А теперь Катенька у меня отлижет, а ты посмотришь, как переливается клубок женского, сила которого удвоена в два раза.
Катенька села на колени передо мной и начала нежно лизать мои первичные половые признаки.
Леночка, мне нравится ваша писька" - сказала она и исчезла.
Видел?" - спросила я.
Видел..."- ответил ошарашенный Митя.
Так помни!!! Настоящая женщина - переливается... Но это нужно уви-и-и-иде-е-е-еть!" Эти слова прозвучали с эхом, будто я улетала, как баба-яга в фильме-сказке.
И под конец:
Уда-а-а-ачи тебе-е-ее Ми-и-и-итя!!!!"
"барабан земля"
Я взглянула на свои руки - и обнаружила, что они не мои... Рука. Почему рука? Ноги, бедра обтянутые вельветом. Почему ноги? Глаза неожиданно начали задавать вопросы. Но все прекратилось и я стала Ангелом.
Потусторонняя субстанция, я не понимла человеческого языка,
Oн казался мне смешным и лишенным смысла. Человеческая речь недалеко ушла от звериного набора звуков, а люди недалеко ушли от зверей, необычайно красивые существа с сильно доминирующим стадным чувством, вот они стоят, жестикулируют, ждут автобуса. Звуки их голосов комбинируются в гул. Так как люди смешны, но опасны, я боялась, что они заметят исходящее от меня яркое и теплое сияние. Но я смотрела на них, а они на меня - нет. И это навело меня на радостную мысль, что человеческий глаз, в силу каких-то причин, не различает потустороннего ангельского света.
Мне стало спокойнее и я села в маршрутку, почему-то истерично смеясь. Но это бывает с каждым.
В маршрутке я услышала слово "барабан". Сначала тихое. Я начала шутить с собой, даже очень остроумно... Я улыбалась. Но снова "Барабан!" ..Может быть его кто-то сказал и оно отфильтровалось... Или это было гудением мотора. Слово "барабан" стало повторяться периодичностью в 3 секунды, затем темп стал ускоряться, и я вышла из транспорта /неизвестно каким чудом/. Правда вполне возможно, что я там и не была, а осталась стоять на пустой остановке.
В любом случае на пустой остановке стояло мое тело. Чья душа была в нем, я тоже пока не могу определить достоверно. И была ли это Душа?
Я села на асфальт. Он был теплым, он был живее меня самой. Это мышцы Земли напряглись от тяжести человеческих игрушек.
Земля - это барабан!!!! И он весьма энергетичен.
Я ударила об асфальт ладонью и стали слышны ревербирации глубокого звука Земли. Он продолжался долго. Показалось еще чуть чуть и от меня ничего не останется - настолько сильна была его первобытная мошь. Так продолжалось долго, пока я не посмотрела вокруг. А вокруг было лето. Рядом мигал желтый светофор "Это ночь! Ночь!". Я встала и торопливо ушла.
"список оборудования для кабинета физики"
-Забила? Взорвешь?
-Ой... Какая злючка.
-Может? По стойке лежа. Сидя...Смирно. Ай, я устала.
Гутта разположилась в кресле, поджав под себя начинающие неметь ноги.
-Знаешь?
-...
-Иржик, мне кажется мы курим траву зря. Все равно одно и то же. Ничего нового. Смторел программу? Когда "Песня года"?
Давно мы не смеялись с тобой...давно.
-Гутта. Ну-у-у. Если уж тебе действительно так тоскливо...
-Да. Мне тоскливо.Почему мы не пишем сценарий? Потому что тоскливо. И долго же ему еще ждать?
-Ладно.../лицо Иржика стало озабоченным. Видимо он что-то всерьез обдумывал/. У меня припасено кое-что. Нашел на работе, в кабинете физики.
Гутта просто посмотрела на него. Она уже ни к чему не могла относиться с утраченной когда-то ей любознательностью, особенно к тому, что говорил Иржик.
-Только надо еще покурить...Эффект будет лучше.-сказал Иржик, словно речь шла о чем-то действительно серьезном.
Oни забили еще...покурили. Молча.
Иржик достал из спрятанной папки белый А4 лист с отпечатанном на струйнике черным текстом.
Гутта устроилась поудобнее.
-Список оборудования для кабинета физики"
1. Склянки Вульфа.
2. Набор для демонстрации невесомости.
3. Модель глаза
4. Ванна с электродами. /то, что происходило с ее мыслями казалось видимым и ощутимым/
5. Магнит дугообразный с хвостиком. /.../
6. Пистолет двусторонний баллистический. /.../
7.Гидрометр волосяной /.../
8. Тележка самодвижущаяся /казалось, Гутта вот-вот заплачет/
9. Камертоны на резонирующих ящиках с молоточком /.../
10. Катушки-мотки.
11. Набор капилляров.
12. Сообщающиеся сосуды.
13. Громкоговоритель электродинамический.
14. Камера для наблюдения следов альфа-частиц.
"кошка, кто ты? матрешка?"
Что представляет по вашему кошка в человеческой жизни? Игрушка, матрешка... Нет. Кошка формировала нашу психику и продолжает ее формировать. Об этом забыл упомянуть механик человеческой психики З.Фрейд. Но мы не забыли. Я и мое отражение в микроволновке. Мы ели еду в которой попадались инородные тела - резиновые розовые сердечки - символы вульгаризма. А сначала. Нет! Сначала все было хорошо. Я ела мюсли и думла, что приближаюсь к точке завершения моих долгих путей к счастью. на улице прошла насквозь свет уличного фонаря и он оглянулся. Фонарь. это и заставило меня в тот момент подумать о кошках, как парадигме человеческой жизни.
Кошки уверены в своей неотразимости. Они нисколько не стесняются собственного эгоизма. Они считают, что умеют и имеют право нами управлять. Они поделили власть.
Люди нисколько не следят за моральным обликом своих кошек. Порой хозяйка трехкомнатной квартиры бьющая дочь за поздние появления и сетующая на аморальность молодого поколения, живет с кошкой-шлюхой. И совершенно этим не озабочена.
"структура депрессивного периода"
Остановиться... Вот бы остановиться. Черт. Но я не могу. смотреть одни и те же репродукции города, смотреть один и тот же стеклянный шпиль коммерческого банка, словно льдинку снежной королевы, из которой так и не смог сложить членораздельного слова задроченный насмерть Кай.
Сигарета выпадает из пальцев, такая слабая и ранимая, когда осознаешь, что вот уже две недели ты не испытывала человеческих эмоций.
Напрягая мышцы от холода я запрограммированно иду по заставленной большими черными кеглями улице, над нами небо низкое, откровенно серое. И такого же цвета голос радио, грязь отчаяния в радужных оболочках органов зрения.
В голове-кармане завалялись мысли:
с трудом обличающиеся в форму:
За что? Почему? Неужели наяву все это?"
Текущая и капающая: "Почему же я не могу остановиться-то? Остановиться стоять?"
Но ведь остаовка - это значит облечь что-то свое в рамки, перекрывающие свежий воздух неизвестности. Неизвестность - тоже граница, но для преодоления. преодоления через обратное. А известность - скомнканный билет в неизвестность, случайно сохранившийся в кармане и не выкинутый, оттого что пальцам приятно его теребить"
Когда ты катишься в пропасть. Весело с визгами. Ближние пьют за тебя, за твой счет, а вокруг все настолько наивно и безобразно, что может невзначай пришибить тебя. Насмерть. Безнаказанно. Это миропорядок такой.
Но главное в этом деле - стойка. Не быть подозрительной. Не подозревать ничего. Подозревать - значит искать смысл. а его нет. И еще обязательно ничего не бояться, даже когда видишь в открытом люке измазанную в мазуте улыбающуюся рожу рабочео.
Не снимать наушники!!! Любая музыка услышанная тобой в неурочный час, крик раздавленного кота, шакалиный смех гопника может оказать на психику окончательное необратимое влияние. Разрушить ее.
Всегда быть готовой въехать по морде кому угодно. Это бодрит.
И еще не останавливаться. Останавливаться стоять.
"подвижные единицы"
Автоматическое письмо /хороший стиль для ленивых авторов/
Блядь. Измотанная преграда между розовым и зеленым. Мне так хочется опустить в сон все свое благоразумие. Пусть самолет слишком высоко от меня, ему все равно, кто им любуется. Крылатая металлическая конструкция обрушилась на мой ослепленный взгляд всей своей громадной красотой. Пусть будет так, как хочет этот незнакомый никому мир.
Весело, весело кафельные поцелуи лишили невинности разгоряченное, разбитое на части тело.
Появятся, наконец, долгожданные гости из отверстия в стене и буде все как прежде – голова в раковине, проза затянувшейся болезни и ванна, наполненная смертельным ядом.
Хлористый укол твоих глаз. Мне ничего больше и не надо. Только лишь эта отвратительная любовь, подыхающая, как выпотрошенное животное. Я хочу ее…
Пусть кто-нибудь застанет ее, высасывающей чью-то кровь из вены, никто не осудит, никто не вызовет скорую. Потому что врач никогда не приедет. Врач занят своей, не менее кошмарной и продолжительной любовью. В свете кварца, в свете коридорных белых ламп, на грязной кушетке случайности.
Я жду синего зимнего неба, чтобы задушить его неожиданно тонкой отвратительной леской. Я жду легкий «минус десять по Цельсию» воздух, чтобы не дать ему оглушительно вторгнуться в последнее на Земле детство.
Одна лишь дорога внутрь осталась освещенной. Все поменялось, слишком много подвижных единиц собирается вокруг, когда на самом деле их нет и быть не может. Гости, разлитые по стаканам, заправленные жестоко в гильзы сигарет, в факты, так и не объясненные обряженными в траур научными изданиями. И все это снится мне, или кому-то другому. Но кому же? Кто еще, вывернутый наизнанку, плескался в стоячей воде радужных оболочек, презрительно отворачивающихся и смущенных. Утром я отправляюсь в самый горячий и высокий зенит. Вот тогда то все и научатся по мне скучать.
"star dust"
Автоматическое письмо /хороший стиль для ленивых авторов/
Пусть буде так. Рушится за спиной многоликое чудо коммуникации. Мне не до этого, мне теперь лишь до себя. И загаженный автобус приидет неточно по расписанию, потому что по расписанию ему не идет. Взрос кактус моего познания, не поливал его никто и взрос он желтым и неприметным, с маслянистым взглядом из под колющих частей, вздымающихся из покоцанной плоти.
Никто не превзошел по красоте собачьи мускулы, да и стоит ли об этом говорить, когда каждое новое телешоу с харизматично беснующимся ведущим приносит ничтожно мало денег и ничтожно мало удовольствия.
Линия взгляда, полукруглая, как хребет Улук Тат, теперь уже не достигнет моей спины, спина теперь что-то вроде невидимого кактуса, всегда присутствует незримо в закоулках неблагоприятных районов города.
Сжать ли сейчас в левой руке подоконник, чтобы сбросить с него молодость и красоту, как черно-белый телевизор, от которого я давно уже беременна кошмарными сновидениями… Обрушить на уравновешенных до тупости людей свое искусство быть невменяемым. Пусть будет star dust, ярко освещенные ночи в которых никто никого не узнает по имени. Пусть буде так, сучья звездная пыль….
* * *
Никого я не знаю….
Ъ…
Кого ты хочешь увидеть напоследок. С кем попрощаться задумал?
"умри"
Умри.
Что-то очевидное сильно раздражало меня в ту минуту. Минуту из всего, тянущегося как смола времени. Времени, которое перестало в какой-то момент лечить.
Дым от седой сигареты танцевал за меня свой тончайший, из жилок, танец. Кто-то всерьез пытался со мной говорить. Не помню кто…Видимо мне не понравилась, чудом промелькнувшая в пустой голове, мысль что жизнь моя безнаказанно проходит в маленькой коробочке жилого пространства, наполненной пряными запахами и ,казалось, ворованными мелодиями бесед.
Я шепнула шипящей трубке «умри» и она, бесполезная изначально, жалобно запищала в левой руке.
Не важно… Вечером будут малиновые губы и стакан с прозрачной сладковатой жидкостью.
"Умри" Зашуршат куски льда на реке и в стакане с прозрачной сладковатой жидкостью.
"Умри" - послышалось мне, но не стоит ничего предпринимать.
Вечером будет сочная красная клубника, неприлично огромная красная клубника на синем бархате. Новые танцы седого дыма над столом, поделенном на две пограничные зоны – мою и его. Фиолетовый свет, порочный и небесно-чистый, будет манить расслабленный взгляд в сущность и глубину своей невесомости.
Он, что сидит напротив, шепнет мне, сблизившись, "умри…"
Но рано еще что-либо предпринимать.
Ведь утром – розовое молоко, леденящий и заспанный танец дыма, за который никто не даст ни гроша. Черно-серое лицо фотографии, радостно умершее в момент съемки и все остальное, окрашенное в смазанные дождливые цвета.
Уставший радиоголос вкрадчиво скажет "умри"… И я пойму в ту минуту. Минуту из всего, тянущегося как смола времени. Времени, которое перестало в какой-то момент лечить, что пора что-то предпринимать.
Зачем мне эти безумные пластинки?
Ивра
Ивра… Имя прозвучало в самом стержне тишины. Я Ивра – убийца. Пусть от меня уже ничего не осталось.
Она, глубокой осенью, в песочнице, поправляла вязаную шапку с бубоном, спутница моего детства, сказала мне «на любую силу найдется большая сила»
И мы, захлебываясь соплями, копали дальше – то ли ров для убитых в бою солдатиков, то ли враждующие крепости, вставшие лицом друг к другу под темным серым небом ноября.
Ветер сыпал гнилые листья, но их с поля боя отгоняли наши грязные замерзшие ладони. Мы были вместе и порознь, как всегда это бывает у детей. Разные ужины готовились на наших кухнях, разные игрушки принимали мученическую смерть в наших руках. Но было нечто великое и общее, что привело нас к фантастическим мечтам о черных конях, несущих Ивру - Убийцу и Геллу – Победительницу сквозь мечи и копья закованных в железо варваров.
Но загорелись желтые окна высоко над землей…
По домам…
"голубоватый хвост кометы-кошки /в 3 частях/"
Через окно ко мне пришел лунный свет… Он меня посетил нежно и вкрадчиво, поглаживая по совсем не сонной щеке холодными ладонями, он знал о том, что я хотела увидеть в ту ночь во сне… Словно обещая желанные мною картинки, свет применил свои гипнотические способности…
В ту ночь я имела половую связь с Кришной…
Улитка проползла по берегу в образе прекрасной богини. Нет, ничего нежного в моих мыслях тогда не было. И теперь нет.
Голубоватый хвост кометы-кошки.
1. «Радостные порывы сердца вымирают, как мамонты. Суть ли это нового обновления, или же предел?» - спросил меня голубоватый хвост кометы-кошки, а я жую ментоловую резинку, мне не хочется говорить. Грузовик проехал по мосту – железные перегородки жалобно заныли. Небо серое…
2. Что я делаю в этом песке, лишившая себя здорового человеческого общения? Каждый прохожий теперь – загадка и вместе с ним загадочна вся его жизнь. Неприхотливые петуньи в серой деревенской пыли выглядят в сто раз лучше меня, но никого это уже не волнует, здесь все по-другому… По-настоящему!
3. Все сухо и математически точно. Неожиданно стало безразлично помнят ли меня ухоженные до блеска, оставленные где-то за много километров лица ярких индивидуальностей. Их слишком много для наших сухих земель. Когда-нибудь разразиться война…
4. Нельзя зарыться в полутонах и опрокинуть голову вверх – там все то же самое. Жизнь без надежды на иррациональное везение, тяжеловесный реалистичный скептицизм по отношению к грезам и планам розоватых тонов. А вообще-то там ничего, кроме неба и нет.
5. Опустошился наконец колодец чудес, но существует по-прежнему нечто, притягивающее взор, слегка тронутый тлением. То ли это мерцающий огонек будущего, то ли азарт, то ли притягательность красоты и возможность ее создавать собственноручно.
6. Ничего личного в жизни больше нет, никаких вздохов страсти и любовных томлений. Никаких ожиданий встреч и утомленных присутствием чужого тела утр.
Неоромантика – неоновая романтика.
Мистический потусторонний свет. Ничего вокруг, кроме стеклянных трубочек со светящимся неоном внутри. Они отнюдь не хаотично разбросаны в пространстве, они угрожающе живы, они мыслят и строгими рядами направляются в глубину твоего сознания. С треском, похожим на треск насекомого, они гаснут и загораются вновь, словно передавая этим какую-то неведомую информацию друг другу. Это фильм ужасов, но только для того, кто действительно понимает суть происходящего вокруг некоей пустоты кошмара. Неоновые лампы – мыслящие существа, и ты попал в самое сердце их далекого и труднодоступного мира. Нельзя убежать, обратного пути нет, ты становишься соучастником этого продуманного, словно ритуального, действа. Их белый холодный свет и попеременное включение означают то, что ты не сможешь никогда понять и осмыслить. Так же как трудно осмыслить вечность и бесконечность.
"блестки.шампанское.кто они?"
Будет понятен тебе скорбный язык тишины, священная улыбка и радуга из созвездий сияющих капель перед тобой, внутри тебя, в твоих легких, в самом сердце твоего преступного удовольствия, твоего слишком свободного и оттого слишком грешного удовольствия. Никогда не узнаешь за что оно тебе спослано, зачем подарено это великое, полноценное счастье.
"Остановись!" - с циничным прононсом прозвучал голос свыше… «Разве ты не видишь? Это большие безобразные клоуны!»
Эта истина свалилась на меня и придавила как огромная библейская скрижаль. Захотелось посмотреть вокруг, но это могло обернуться опасностью засмеяться надолго и нехорошо. Люди, русские в черном, такого смеха не любят… А дама, из-за которой все началось, /хотя конечно бессовестно с моей стороны обвинять ее/ все блестела своими блестками… Блестела блестками и крутила в голове словно зажеванную пленку «Свема», образы, картинки, мысли скорее всего бытового характера… Но я оглянулась…
И то, что моим глазам предстало тогда было похлеще клоунов… смерть с бутылкой шампанского… Иначе это не назовешь. Эта более увесистая скрижаль уже не оставляла шансов моему лицу сохранять отвлеченную общественно-транспортную благопристойность.
Это было выражение ужаса, но смешанное с давно рвавшимся наружу смехом… Смерть, что приходит под новый год, непременно должна нести бутылку шампанского… Я поняла это и посмотрела на подругу, что сидела сзади… На ее лице, видимо уже давно прижилось отчаяние человека хапнувшего перед поездкой в общественном транспорте.
В ночи появляется смерть с бутылкой шампанского, едет в такси смерть с бутылкой шампанского, поднимается в лифте смерть с бутылкой шампанского, ты открываешь дверь смерти с бутылкой шампанского. Далее: долгий голливудский поцелуй. С Рождеством!
Пи эс: Если когда-нибудь под Новый Год ты увидишь в маршрутке красивую женщину с блестками на щеках – не верь! Это большие безобразные клоуны.
